Я могу с вполне определенной честностью перед самим собой сказать, что недавний случай в кафе, несмотря на свою тривиальность и в какой-то степени даже нелепость, заставил меня кое над чем крепко задуматься. Хотя бы, к примеру, о том, что мне на самом деле следует почаще отрываться от экрана и уделять больше внимания людям и событиям, которые этого опредленно заслуживают. Но такой уж я - имею, с одной стороны, хорошую, а с другой - отвратительную привычку уходить с головой и вообще целиком и полностью в работу, в какое-то дело. Если оно имеет четко выраженные цели и некий ожидаемый результат, который, вообще говоря, и подогревает интерес. Я умею сосредоточиться на рутине и, на свою беду, теряю при этом контроль над реальностью, и она не преминет каким-нибудь ловким образом обратить на себя мое украденное внимание. Да, в конце концов стоит иногда отвлекаться и не думать о работе хотя бы один день в неделю. Родителям, Кириллу и Лизоньке ведь нужны не только мои деньги. Им нужен и я сам, равно как они необходимы мне, сами, такие, какие они есть.
Сегодня я сделаю себе выходной. Пройдусь по улице без всякой цели, просто ради того, чтобы пройтись по улице. Подышать свежим воздухом, подумать... Нет, пожалуй, думать как раз не буду. Дам свободу мысли, пусть она гуляет по закоулкам разума, когда-нибудь же нужно ослаблять контроллер. Словом, я твердо решил, как говорится, проветриться и провести грядущий день так, как захочется.
А захотелось мне... новых книг. Когда я в последний раз держал в руках настоящую книгу? Совсем позабыл уже этот ни с чем не сравнимый запах типографской краски и шелест бумажных страниц. Я люблю читать, если не сказать больше. Но моя работа вытеснила любое притязание на спокойное, медленное и вдумчивое чтение. Ритм нового века диктует свои законы гибкости, мобильности и, в конце концов, чтения по диагонали, через страницу и прочее. Нужно скорее, пока еще не слишком поздно, выбираться из оцифрованного плена. Новые технологии - это лучшее, а лучшее, как известно, враг хорошего. С такими мыслями я оказался в книжном магазине "Папирус", который доброжелательно поприветствовал меня легким звяканьем колокольчика, поместившегося на доводчике двери. Намеренно не стану смотреть компьютерную литературу: от всего этого, если честно, уже голова кругом. Интересно, что сейчас пишут, эти современные авторы? Я оглядываю помещение, оценивая обстановку и, навскидку, ассортимент, а заодно неплохо бы определить местонахождение консультанта. Чувствую, без подсказки я буду знакомиться с шедеврами современной литературы непозволительно долго.

В какой-то момент мне показалось, что кто-то мелькнул за соседним стеллажом, на мгновение вынырнув из-за него, а затем так же быстро нырнув обратно. Затем оттуда донесся шум - очевидно, с полки упали несколько книг. Может, это была книжная фея или какой-нибудь хранитель книг? Знаете, наподобие домового. Не успели во мне взыграть любопытство и готовность в случае чего прийти на выручку, как книжная фея предстала передо мной собственной персоной, целая и невредимая и... до боли знакомая. Вне сомнений, я имел честь (второй раз за одну неделю!) видеть ту самую официантку из "Пикника", что несколько дней назад поспособствовала непредвиденным переменам. Ее образ успел выветриться из моей памяти, но когда я снова увидел ее, он тотчас восстановился, и я был уверен, что узнал бы ее даже в многолюдной тесной толпе.
Я отошел от произошедшего в тот же вечер и, чего кривить душой, был даже рад, что случилось то, что случилось. Иначе - кто знает, когда бы мне еще пришла в голову мысль что-то наконец изменить в своей жизни в лучшую сторону. Я не фаталист и не верю в знаки судьбы, но иной раз, надо отдать ей должное, она  (ну, или то, что под ней подразумевается) вмешивается в привычный ход событий как нельзя кстати. Необычно, неожиданно, порой дерзко, но очень кстати. К слову, по шее от начальства я получил совсем немного. Подумаешь, обойдусь и без премии. И с Кречетовым сам перетолкую, причем с большим удовольствием. Теперь мне есть, что ему сказать. Работу, конечно, все равно придется закончить, да и ноутбук стоит отнести в ремонт. Но, как любит говорить мой отец, прорвемся. Благо, пока обстоятельства и сам окружающий мир только способствовали этому прорыву и отрезвляюще действовали на ум. Цвела весна, светило солнце, пели птицы - такие простые вещи, а сколько радости от их созерцания. Странно, что я стал терять способность находить прекрасное в обычном. Но осознание этого - уже половина победы над безучастным обывателем и трудоголиком внутри меня.
- Здравствуйте, Ева, - отозвался я на радушное приветствие, сопровождаемое улыбкой, примерно такой же, какая встретила меня в тот вечер. Честно говоря, я невольно насторожился: уж я-то знаю, как быстро эта доброжелательная улыбка (которая была весьма к лицу ее обладательнице) может сорваться с губ. Мы незнакомы от слова совсем, но уже заражены предубеждениями друг против друга. Она, конечно, считает меня совершенным эгоистом, сосредоточенным на "кнопочках", будь они неладны. По правде сказать, со стороны я именно так и выгляжу, на мне ведь не написано, что я не такой. А я, в свою очередь, ведомый импульсом сиюминутного гнева, счел ее небрежной и слишком вспыльчивой, что совсем не сообразуется с характером избранной ею деятельности. За эти несколько минут взаимного обмена "любезностями" и какого-то стушеванного финала мы как будто узнали друг друга и, прежде всего, самих себя как нельзя лучше. Я признаю, что вел себя ужасно, и должен как-то исправить положение, развеять склубившийся вокруг своей персоны дым. Не люблю подобные ситуации, которые оставляют послевкусие некой недосказанности и острое ощущение незавершенного гештальта. И оно нет-нет, да подтачивает изнутри, заставляет то и дело мысленно возвращаться в тот день и анализировать события, разочаровываться в самом себе и искать способ исправить ошибки.
Я не ожидал, что возможность сделать это представится столь скоро. Вообще говоря, меня посещала настойчивая мысль вернуться в это кафе через некоторое, не очень продолжительное, но достаточное для того чтобы все у всех улеглось, время. Я был уверен, что застану девушку на рабочем месте. По крайней мере, я очень надеялся на хоть какую-нибудь порядочность ее начальницы.
Я еще не успел до конца осознать происходящее, но почувствовал, как подкрадывается облегчение, и я улыбнулся.
- Весьма неожиданно... встретить Вас здесь. Ну и чушь я сморозил. Как будто мы жили на разных полюсах Земли и вдруг оказались на одной широте. Трудно было скрыть удивление и другие эмоции, которые быстро сменяли друг друга. Наверное, можно сказать, что я даже смутился. Пытаясь как-то разрядить обстановку, я пошутил:
- Надеюсь, здесь у Вас нет под рукой коварного оружия под названием "черный кофе"?
Дежурная фраза всех без исключения консультантов была уместной, даже слишком, настолько, что я по-настоящему растерялся. И не потому, что даже понятия не имел, за чем именно пришел в книжный магазин, а потому, что меньше всего ожидал услышать именно это. С другой стороны, а чего я ожидал? Еще одну порцию извинений или, еще лучше, колкостей? Просто эта встреча складывалась в моей голове совершенно иначе, и я бы предпочел обойтись без формальностей. Но раз уж так нужно...
- Да, боюсь, без Вашей помощи мне не обойтись, - произнес я спокойно и как можно более доброжелательно, причем естественно, меньше всего мне хотелось, чтобы она подумала, что это притворство, - Меня интересует художественная литература, что нынче читают?
Я говорил одно, а думал совершенно о другом. Но не решался повернуть разговор в другое русло, но вместе с тем каждое сказанное другое слово только усиливало необходимость расставить все точки над i по известному поводу и, наконец, завершить гештальт.

Я с замиранием сердца ожидал реакции Евы на мое напоминание о недавнем инциденте в кафе. Хоть я и шутил, как будто по поводу какой-то древней, набившей оскомину, но со временем все еще не потерявшей забавности истории, вспоминать об этом на самом деле может быть не так весело. К тому же я все еще не знаю наверняка, чем все это обернулось для девушки. Конечно, я попытался поучаствовать в ее судьбе, но кто я такой, в сущности, чтобы хоть сколько-нибудь посодействовать благоприятному исходу. Наверное, если не все, то многое уже предрешено в каком-то ином пространстве, и хотим мы этого или нет, но так или иначе случится то, чему положено случиться. Взять, к примеру, эту встречу. Кто бы мог подумать! В таком случае кто угодно будет готов поверить в силу фатума.
К счастью, она ответила на мой юмор сглаживающим любые острые углы смехом и шуткой в том же духе. От сердца, как говорится, отлегло, и я с удовольствием отметил про себя, что ошибся в ней тогда. Осталось надеяться, что я сумею также показать себя с другой стороны. Но моя беда - сдержанность и достаточная интроверсия, которые со стороны выглядят как высокомерная серьезность. Поэтому максимум, чего я сам от себя могу добиться на данном этапе - мягкая улыбка. И я улыбаюсь, более легко и открыто, чем привык в последнее время.
- Вне сомнений, любая, на первый взгляд, безобидная вещь может стать в Ваших руках опасным орудием, - я говорю так, как будто знаю Еву сто лет, и мы с ней на короткой ноге, - Но я все же надеюсь и со своей стороны обещаю приложить все усилия, чтобы в этот раз обошлось без ущерба.
Ну, стоит признаться, шутник из меня так себе. Но по крайней мере, атмосфера и правда разрядилась, именно это сейчас было необходимо.
- Неужели все настолько плохо? - отозвался я, послушно следуя за своей книжной феей, - Так я и думал.
Виноваты все, кроме тебя, действительно. Отличное название, почти лозунг современного мироощущения масс. Я посмотрел на книги в ярких глянцевых обложках, на которых изображены не менее глянцевые, отретушированные люди. Стало жалко деревья, дерзко срубленные ради этого... этой безвкусной графоманщины. Боюсь представить, что там внутри.
- А море со звездами-то за что? В чем они, интересно, виноваты - заметил я с горечью, обращая внимание на "остроумные" названия. Но это еще ничего, по сравнению с тем, что мне показали после.
- Да, я наслышан об этом "шедевре", - многозначительно смотрю на "бестселлер". Грустно наблюдать, как грубо, можно даже сказать, кощунственно обходятся с литературой, подсовывая подобные экземпляры на полки, с которыми соседствуют истинные титаны мировой литературы. Впрочем, мысли о книгах быстро отошли на второй план, когда я услышал исповедальную тираду Евы.
Оказалось, нас все это время преследовали одни и те же мысли - о том, что могло бы быть иначе, что следовало вести себя по-другому, в конце концов просто сдержать эмоции. Но после драки ведь...
- Все в порядке, - я примирительно улыбнулся, - Мы ведь живые люди, и нам свойственно иногда выходить из себя и терять контроль над благоразумием. Это даже хорошо - эмоциям вредно слишком часто не давать выход. Я знаю, сколько труда и усталости подчас скрывается за приветливой улыбкой официанта. И мне следовало быть более снисходительным и сдержанным в той ситуации. Так что груз вины лежит и на мне, и я тоже хочу извиниться. Прости, я был резко не прав, -фух, - Надеюсь, мадам администратор была не чересчур строга? Спросить прямо, не уволили ли ее после произошедшего, я так и не решился.
Я не заметил, когда мы успели сократить дистанцию между нами и перейти на "ты". Но я был только рад отбросить в сторону формальности, которые только мешали и путались под ногами.
- Даже не думай об этом, - нет, моя совесть не позволяет мне воспользоваться случаем и сэкономить на расходах на починку компьютера за счет девушки, - Все в порядке. Я не могу принять такую... В общем, забудем об этом.
Я отказался от компенсации еще тогда, на месте, и на самом деле в ней не нуждаюсь. В то же время мне не хочется, чтобы Ева чувствовала себя неудобно, и если ей очень хочется каким-то образом загладить вину, то пусть это будет что-то нейтральное. Например...
- Будем считать, что вопрос исчерпан, если ты не откажешь мне в небольшой прогулке, - надеюсь, мое предложение не будет воспринято как нечто предосудительное или... Словом, я просто хочу познакомиться с Евой несколько ближе, вспомнить, наконец, каково это - общаться вживую с человеком, а не через экран монитора. К тому же именно благодаря ей (пусть она об этом и не догадывается) я воспрял духом и вспомнил о множестве важных вещей.
- Позвольте отрекомендоваться: Максим Сергеевич Левин, - я поклонился, подражая манере кавалеров XIX века. И правда выходило как-то не комильфо, что я до сих пор еще не представился. Впрочем, всегда лучше поздно, чем никогда.

Как-то незаметно для самого себя я пустил время на самотек, хотя обычно очень часто бросаю сосредоточенный взгляд на свои наручные часы, отслеживая движение стрелок. Я не из тех людей, которые постоянно куда-то спешат, но мой день достаточно жестко распланирован, и любое отклонение от намеченного плана грозит обернуться ненужной суетой. Сейчас же я почему-то даже не чувствую, как часы с весьма массивным циферблатом обременяют запястье. Сегодня я не допускаю и мысли о работе, хотя на моем месте следовало бы сконцентрировать на ней все возможное внимание. Просто однажды (а порой и не единожды в жизни) где-то внутри срабатывает переключатель, что-то вроде психологического предохранителя от морального перенапряжения, который заставляет смотреть на все происходящее под другим углом и фокусироваться на других проблемах. Если честно, я организовал себе выходной просто потому, что погода хорошая. Потому, что настроение такое. Быть может, это безрассудно и странно для человека моих лет. Но кто сказал, что становясь взрослыми, мы не можем позволить себе совершать поступки, которые не вписываются в формат? Иногда это даже жизненно необходимо, как лекарство.
Я был рад услышать, что Еву не уволили. Но, признаться, ее решение сделать это самостоятельно несколько удивило. Я снова отметил, что некоторые наши мысли словно находятся на одной частоте: ведь я тоже вознамерился в ближайшее время сменить место работы, а то и вовсе род деятельности. Случаются же такие совпадения.
- Понимаю. Начальство - серьезный камень преткновения, - произнес я, на несколько секунд отведя взгляд в сторону, - Но подчас клиенты досаждают куда больше, к сожалению.
Тут уж я вспомнил о своем заказчике, физиономия которого так ясно представлялась мне, будто я видел ее перед собой или на фотокарточке.
- И все же, смею предположить, не случись в тот вечер этой сцены, кафе не скоро бы лишилось своей сотрудницы. А про себя добавил: "Да и моя контора тоже - сотрудника".
Слишком давно в моей жизни не было перемен. И в то же время нахлынули они как-то стихийно, внезапно. Вот такую штуку может сыграть один довольно тривиальный случай.
Очевидно, произошло то, чего я опасался: мое предложение смутило, удивило, испугало или что-то еще Еву. Может быть, я и правда поторопился озвучить свою мысль о совместном променаде. Я и сам не отдавал себе отчет, почему я это сделал. Можно сказать, сам от себя не ожидал. Но определенно рад, что не был послан по какому-нибудь интересному адресу.
- В таком случае, предлагаю дождаться конца смены, - я улыбнулся, несколько задержав взгляд на Еве. Я заметил румянец на ее щеках и блеск глаз, которые я нашел магнетически красивыми. "Точно - фея", - подумалось мне.

Признаться, наша будущая прогулка представлялась мне весьма смутно. Я и сам до конца не понимал, как так получилось, что я пригласил Еву... как бы правильно это обозначить. На дружественный променад это не слишком походило, хотя бы потому, что мы еще не друзья. И неизвестно, станем ли мы когда-нибудь друзьями, или это лишь кратковременное, маленькое знакомство, которое даст повод при случайной встрече просто сказать "Привет"... Свидание? Едва ли. Уже потому, что романтических чувств я со своей стороны вовсе не испытывал, и Ева, очевидно, тоже. Нет, она очень привлекательная девушка, мой мужской мозг вычисляет это в два счета, но я давно отвык от всякого рода чувств и, кажется, сделался совершенно черствым. Наверное, это просто солнце ударило в голову. Словом, это должно быть быть нечто среднее между дружеской прогулкой и первым свиданием. Назовем это обычным продолжением знакомства. Я не знал наверняка, что подумала в этот момент обо мне Ева. Главное, чтобы она не решила, что я какой-нибудь маньяк или альфонс, желающий воспользоваться ее замешательством по поводу случая в кафе. Но, раз она согласилась, значит, ничего такого не подумала... хотя, вдруг она просто владеет способами эффективной самозащиты. Я усмехнулся своим мыслям. Надо же, всего лишь невинная прогулка, а столько переживаний. Как будто я какой-нибудь подросток, первый раз осмелившийся обратиться к девчонке. Я собрал все свое мужество и решил во что бы то ни стало не ударить в грязь лицом и ни в коем случае не показаться мягкотелым и неприспособленным к жизни и любым ситуациям человеком. Но и брутальности мне было неоткуда взять... В общем, буду самим собой.
- Мне тоже, - выпалил я, услышав о литературных пристрастиях Евы, - Вообще я люблю читать, вернее любил, до тех пор, пока работа не вытеснила любое притязание на чтение для души.
Когда-то я действительно зачитывался, что называется, взахлеб. И ничего не могло увлечь меня больше в эти моменты, чем книга. Я растворялся в предлагаемой автором действительности и ощущал себя участником описываемых событий, проживал вместе с героями положенные писателем жизни и очень тосковал по обретенным друзьям-персонажам, когда перелистывал последнюю страницу. Может быть, кто-то назовет меня за то чудаком, но я не умею читать по-другому. Правда, уже давно я не испытывал ничего подобного.
Я согласился устроиться на предложенном мне диване и, честно говоря, выбрал первую попавшуюся книгу. Несмотря на то, что я пришел, собственно, за порцией спокойного чтения, читать мне перехотелось. Я честно пытался погрузиться в написанный мир, пока Ева заканчивает свою смену, но не мог сосредоточиться. То и дело я отрывал взгляд от книжных страниц и наблюдал за тем, как она работает. Делал я это, конечно, незаметно. Уже второй раз за день я не отдаю самому себе отчета в своих действиях. Но ничего не могу с этим поделать: Ева так мила в своей маленькой неуклюжести. То и дело я слышал грохот свалившихся с полки книг, и это вызывало улыбку. В какой-то момент мне даже захотелось помочь ей, но я вовремя остановил это желание, рассудив, что этим еще больше буду смущать девушку. Лучше я посижу тихо на своем диване и... понаблюдаю за ней издалека.
Совсем скоро, как мне показалось, в магазине появилась девушка, которая приняла рабочую эстафету от Евы. Я поднялся и вернул книгу на ее законное место. Вернее, я поставил ее на первую попавшуюся полку, даже не посмотрев, тому ли разделу она относится. Впрочем, когда Ева подошла ко мне, я почувствовал себя вполне спокойно. И даже удивился, почему я беспокоился.
Раскраска и фломастеры, вдруг оказавшиеся в ее руке, заставили меня нескрываемо улыбнуться. Насколько она непосредственная! Куда уж мне, в двадцать семь лет закабалившему себя работой, родителями и братом.
- В таком случае, осмелюсь попросить мастер-класса по раскрашиванию, - улыбка никак не сползала с моего лица. Впрочем, я тоже кое-что умел, но пока не стал говорить об этом. Во-первых, я не был уверен, что не растерял навыки своего таланта, а во-вторых, где-то глубоко внутри я надеялся, что эта прогулка будет не последней, и у меня еще будет возможность поделиться с Евой одним моим несправедливо забытым увлечением.
Мы вышли из магазина. Снова звякнул добродушный колокольчик, закрывая за нами дверь. Было одно из самых приятных (особенно для прогулок) время суток: уже не день, но еще не вечер. Солнце уже начинало движение к западу, его тепло было не таким жарким, но все еще очень проникновенным. Мимо нас скользили витрины и вывески соседних магазинов и организаций, мы брели неспешным шагом вниз по улице. Нарушив короткую тишину, я произнес:
- Люблю это время года в Петербурге: хоть какой-то отдых от бесконечных дождей... А ты давно живешь здесь? - первое, что пришло в голову. Конечно, не все, что первым приходит в голову, стоит озвучивать, но вроде бы мой вопрос вполне безобидный для начала беседы.

Все, происходящее сейчас, казалось мне новым и потому совершенным, будто я провалился в кроличью нору и очутился в Стране чудес. Только она оказалась не чудовищно-фантасмагоричной, не гротеском, а неким особым измерением пространства и времени, которое заполнено добром и светом и где никто тебя не осудит, если ты делаешь то, что в обычном мире пренебрежительно называется глупостями. Если бы на моем месте был Питер Пен, он был бы просто счастлив не взрослеть таким способом. Доспехи из рутинной закостенелости, в которые я сам себя заключил, ощутимо покрылись трещинами, сквозь которые просочился дух моего собственного Питера Пена.
Я понятия не имел, куда мы идем. У меня не было конкретной цели, я полагался на внезапность случая. Не всегда же нужно заранее планировать. К тому же сегодня во многом особенный день, один из девизов которого - никаких планов! Пусть улицы, освещенные теплым солнцем, скользят под нашими ногами, и наше путешествие само прокладывает свой маршрут.
- Значит, ты истинная петербурженка, - я улыбнулся, посмотрев на Еву слегка сверху вниз. Я только сейчас заметил, как она миниатюрна (по крайней мере по сравнению со мной), и раскраска с фломастерами в ее руках вовсе не выглядят нелепо, совсем наоборот - как удивительно органично вписавшиеся в образ атрибуты.
- И давно и недавно, - отозвался я на встречный вопрос, - Я переехал сюда года три назад, а раньше приезжал каждое лето к родителям. А вообще я из Самары, тоже славный город. Порой даже в таком великолепном городе как Питер случается погрустить по своей родине. Впрочем, не могу не согласиться, что этот город влюбляет в себя раз и навсегда.
С каких это пор меня потянуло на патетику? Хотя, по правде говоря, я действительно так думал. Мне посчастливилось жить в потрясающем месте на этой планете, где каждый уголок дышит духом удивительной истории.
Пока я вдыхал питерский климат, созерцал экземпляры питерской архитектуры разных стилей и жанров и Еву, она вдруг согнула невидимую траекторию, по которой мы шли до этого момента. Новая дорога привела прямо в живописный парк, и мне даже подумалось: "Это могло быть стать отличным местом для пленэра". Но я вовремя вспомнил, что, во-первых, я променял кисти и краски на ноутбук, а во-вторых, я напросился на мастер-класс по раскраскам.
Мне приходилось заниматься подобным, и не однажды. Сколько раз я подменял нерадивого папашу в лице своего старшего брата, проводя развлекательно-развивающие выходные со своей племянницей. Паззлы, конструктор, те самые раскраски, прописи... и даже куклы. Более того, я играл Кеном, который у нас почему-то назывался Бобом. Конечно, мне показалось чудным увлечение Евы, но... мне это понравилось!
Я инстинктивно потянулся к зеленому фломастеру, но в итоге взял голубой. Избрав в жертвы своего спонтанного творчества черепаху со странной зубастой улыбкой, я аккуратно водил фломастером по тонкой бумаге, сначала повторяя контур рисунка, а затем нанося ровные штрихи в одном направлении. Когда контуры рисунка изменялись - изменялись направление и наклон моих штрихов. Таким образом, весьма скоро у меня получилась черепашка, раскрашенная почти по всем законам графики. Стало быть, еще не все забыто и потеряно. И тут у меня мелькнула мысль. На какое-то мгновение показалось, что это именно то, чем мне хочется заниматься в жизни. Я имею в виду не раскрашивать детские картинки с Евой (хотя это на самом деле очень увлекательное занятие даже для такого взрослого, как я). Рисовать. Я всегда тяготел к творчеству, но в семье это поощрялось весьма слабо. Мне позволили учиться в художественной школе, но этим и ограничилось. В итоге я стал программистом и чуть не потерял себя в виртуальности и более прозаичной работе, чем я предполагал, когда учился. А ведь этого я всегда и боялся - потерять себя. Просто удивительно, что едва знакомая девушка так влияет на меня, о чем она даже, смею предположить, не догадывается. Смогу ли я как-то ответить ей подобным?
- Честно говоря, я не знал, что ожидать, до этого момента. А если еще честнее, то и теперь наверняка не знаю, - это был добродушный намек на способность Евы удивлять окружающих, которой, как я успел заметить, она обладала в совершенстве.
- Мм... не имею ничего против черепах, напротив, они очень милые создания, - о чем о чем, а о черепахах мне еще не приходилось думать. Не считая того времени, когда я раскрашивал изображение одной из них. И то, я больше думал о процессе, о прогулке с Евой, о своей жизни... Но не о черепахах.
- К сожалению, в определении пола черепах я не силен, - с простодушной улыбкой признался я, - Но если для тебя это очень важно, я готов пройти курс... черепаховедения и помочь разрешить наконец этот вопрос. Кажется, меня заразил ее васильковый смех, и я подхватил его.
А между тем, где-то в моей голове возник вопрос: не является ли шуточное приглашение в гости к Рафаэльке удачной вуалью... Впрочем, нет, о чем это я. Кто я такой, чтобы Ева доверяла мне настолько, что готова впустить в свой дом.
- Почему же, это могло бы быть не менее увлекательно, - и неважно, что я понятия не имею, кто такая Белль, - Да.
Я оторвался от рисунка и отчего-то пристально посмотрел в глаза Евы.
- Наверное, это все не со мной: не бывает все так... просто и легко. Зачем я это произнес - сам не знаю.

Под тонким слоем шутливости в словах Евы проскальзывало что-то вроде «ты можешь прийти ко мне на чай» под предлогом осмотра Рафаэльки с целью идентификации пола оной. По крайней мере, я уловил это, принял к сведению, но не намеревался воспользоваться в ближайшее время. Во-первых, более чем вероятно, что подтекст появился случайно и вовсе не подразумевался Евой (к этой мысли я более всего и склонялся). Во-вторых, это было бы не слишком порядочно с моей стороны, смутило бы девушку и вообще вышло бы черт-те что. Едва ли это можно считать знаком доверия, ведь откуда ему взяться за пару недолгих встреч: с момента нашей второй встречи, происходящей в это самое время, прошло все же не так много времени, чтобы я успел заслужить доверие Евы. Мы по-прежнему не знаем ровным счетом ничего друг о друге, хотя в копилку каждого из нас добавилось несколько фактов, и впечатление только начинает складываться.
– Что ж, подойду к вопросу со всей серьезностью, - с широкой улыбкой ответил я, - Неужели я похож на злостного обидчика маленьких черепах? Плюс один к глупостям, которые я произнес за сегодняшний день. Наверное, за всю жизнь я не говорил столько ерунды, как сейчас. И откуда она только берется в моей голове? Я просто ослабил железную хватку серьезности и выключил режим скептически-серого взгляда на мир, позволив себе просто дурачиться. И, надо сказать, все происходящее, вся моя жизнь вмиг заиграла новыми – яркими – красками. Я навсегда запомню разноцветные фломастеры, творчески разбросанные по зеленой траве, как символ благостных перемен и того, кем я могу быть, когда отпускаю зануду внутри меня погулять подальше.
Я заметил неловкость сказанного, которую вдруг осознала Ева, и не выдумал ничего лучше, чем просто промолчать, закрывая тему, рискующую стать поводом для недопонимания или, лучше сказать, перепонимания. Я последовал примеру Евы и снова взялся за фломастер. Возможно, когда я буду вспоминать эту прогулку и посмотрю на себя со стороны, то увижу человека, впавшего в нежелательную для его натуры крайность, и мне захочется перекроить свое поведение, переписать этот эпизод заново, но… Сейчас я не думал ни о чем, что могло бы так или иначе заставить моего зануду вернуться – пусть еще погуляет. Я предавался ребячеству, и будь что будет. Однако ни с того ни с сего меня пробило на искренность, язык развязался как у пьяного и как будто решил жить своей жизнью. Пожалуй, я слишком поспешил снять с лица все маски разом – я начал рассыпаться по частям, и каждая часть меня считала себя единственной и исключительной, способной творить, что вздумается, без всяких последствий.
Больше, чем быть непонятым, я боюсь быть понятым, но неправильно. И, словно по закону подлости, действующему, кажется, совершенно без исключений, случается то, чего боишься. «Поздравляю, Макс, ты идиот», - обратился я мысленно к самому себе. Вмиг радуга, спроецированная фломастерами на пространство моего восприятия, бесследно растворилась, и я понял, что произнес самую большую глупость за сегодня. Вот так и бывает – хочешь быть честным и искренним, а оказываешься попросту в дураках!
Моя фея вдруг поникла и из смешливой затейницы обратилась в сдержанно-серьезную девушку, и из-за этого, признаюсь, ее очарование приняло новый оттенок. Я понял, что обидел ее. Тут же вернулся и я прежний, такой, каким был до встречи с Евой. Все, на что я сейчас сгодился – это растерянно наблюдать, как она поспешно собирает свои вещи. Я хотел было что-то сказать, но что тут скажешь… Она вспорхнула, словно напуганная малиновка. Я тоже поднялся.
– Не понимаю, что случилось? – слегка нахмурившись, спросил я, но получил в ответ короткое деликатное прощание. Я чувствовал себя прескверно и явственно ощущал груз вины, свалившийся на меня откуда-то с небес. Опомнившись, я решил проследовать за Евой и все прояснить. Но едва я сделал один шаг, как услышал хруст под своей ногой. То отошел в мир иной один из фломастеров, которыми мы вместе рисовали. Я сжал зубы от злости на самого себя и быстрым шагом пошел в сторону, куда ушла Ева.
– Ева! Постойте! – вдруг я сорвался на «вы». Я поравнялся с ней и зашагал рядом.
– Если я вас чем-то обидел, простите меня. Но если вы проясните ситуацию, я постараюсь объясниться и покончить с недопониманием. Я был готов ко всему: что она молча ускорит шаг и просто убежит от меня, что ответит как-нибудь резко и прогонит прочь. Как бы то ни было, я, по всей видимости, заслужил.

Я шел по улице, не замечая ни прохожих, ни себя самого - даже под ноги не смотрел и почему-то был интуитивно уверен, что никакое препятствие не заставит меня самым нелепым образом споткнуться и распластаться на асфальте на потеху всем. Возможно, я как-то задел плечом какого-то мужчину, но не обратил на то внимания и даже проигнорировал его замечание, которое пролетело где-то рядом со мной, словно потерявшая свою цель пуля. Я смотрел в упор на Еву и ждал ответа. Не люблю ситуации, когда чувствуешь себя повинным в чем-то, а в чем именно - ни сном ни духом. Обычно я сразу прошу прощения и не утруждаю себя бесполезным гаданием на кофейной гуще - а как, а почему. Но с Евой... мне не терпелось узнать, что она вменяла мне в вину. Почему-то очень не хотелось, чтобы знакомство со мной в целом и эта прогулка в частности оставили в ее памяти горький пыльный осадок обиды. Вдруг мы больше никогда не увидим друг друга! Говоря это, я имею в виду - вот так, специально, договорившись, случайные пересечения в кафе, книжном или супермаркете не в счет. Хотя, признаться, в случае, если Ева не пожелает меня больше никогда видеть, я буду рад и этим случайностям. Почему? Если бы я знал.
Я удивился, когда Ева внезапно схватила меня за руку и увлекла в ближайшее непешеходное место. Я ожидал иной реакции, и ее непредсказуемость и импульсивность будто подзаряжали меня самого. Я почувствовал тепло ее бархатной кожи, и это было непривычно, но приятно.
- Литературный герой? - ну и дела, - Вот уж новость, впервые слышу, что говорю как персонаж из книги. Я не смог сдержать улыбку и вообще это сравнение показалось мне веселым, несмотря на то, что оно было сказано довольно резким голосом с признаками раздражения его обладательницы.
- Не знаю, вырвалось..., - добавил я уже более серьезно и отводя взгляд в сторону, вернее сказать, вверх. Есть у меня такая привычка - недолго смотреть в небо, когда нечего особо говорить.
Я и правда не знал. Незаметно мы перешли на "ты", столь же неуловимо и самопроизвольно вернулось это канцелярское "вы". Похоже, оно стало неудачно брошенным камнем, угодившим в самое стекло.
Меня слегка передернуло, когда я услышал свое имя в связке с отчеством. Я, конечно, привык к этим двум словам, очень часто произносимым в мой адрес на работе, но слышать их из уст Евы было, пожалуй, хуже какого-нибудь ругательства. Это официальная холодность отстраняла меня от нее, не оставляя шанса на новую попытку сблизиться. Я хотел было прикрыться личиной безразличия и вежливой надменности, но сказанное ею после затушило это желание, и я смягчился.
"Так вот в чем дело", - догадался я.
- Любопытно, что же, по твоему мнению, я выдумал? - и я снова улыбнулся, едва удерживая себя от того, чтобы не рассмеяться и не разозлить этим Еву еще больше, - Полагаю, что-то покушающееся на твое достоинство. Чтобы ты ни думала, что я "там себе выдумал", это не так. Мое мнение о тебе исключительно положительное, если тебе это интересно.
Я вслушался в собственные слова, и они мне показались какими-то вышколенными, действительно книжными. Но что поделать, если я не могу и не хочу говорить иначе. А из головы тем временем не выходили слова "нужно быть чуть проще". Я слышал это в различных вариациях, но не считал нужным воспользоваться советом. Но сейчас... а что, если мне действительно стоит попытаться быть проще, если мои слова провоцируют напряжение и вообще - какой я есть, каким меня видят люди? Что-то подсказывает, что мой внутренний зануда прокрался наружу и показывает себя всем направо и налево.
Я облегченно вздохнул, немного высказавшись. Глубоко внутри я был рад, что Ева не отвергла мой порыв сиюминутно внести ясность в произошедшее. И был благодарен за искренность, за чистосердечные вопросы, а не увиливания и искусственные предлоги, чтобы отделаться от меня. Возможно, я поступил навязчиво, но не думаю, что это было неправильно.
- Зачем? - повторил я вопрос, чтобы выиграть время на обдумывание ответа, - Я не хотел, чтобы ты ушла навсегда. Чтобы при этом осталась недопонятность, недосказанность, еще какое-либо "недо". И я хотел извиниться. Раз, два, три. Три причины, побудившие меня броситься вдогонку. Не знаю, насколько удовлетворил Еву мой ответ, но я был честным ровно настолько, насколько признавался в этом самому себе.
- Я прощен? - я протянул руку в знак примирения. Я буду окончательно оправдан, если она снова прикоснется ко мне.